Дирижер Илмар Лапиньш: «Санкции Латвии игнорирую, у меня есть любимая Россия»

На Шаляпинском фестивале, который проходил под знаком 150-летия оперных сезонов в Казани, выступили десятки оперных солистов как со звездным статусом, так и молодых из лучших театров России – Большого и Мариинского, «Новой Оперы», «Геликон-Оперы», Михайловского театра, «Урал Оперы», Национального Большого театра Республики Беларусь, Казахского национального театра оперы и балета им. Абая. Очень представительным был дирижерский состав фестиваля: Валерий Гергиев («Жизнь за царя»), Андрей Аниханов («Жизнь за царя», музыкальный руководитель премьерной постановки этой оперы в Казани), Антон Гришанин (Большой театр, две концертных версии «Богемы» – в исполнении молодых артистов Большого театра и казанской оперной труппы с гостем фестиваля Рагаа Эльдином Морси (Египет – Италия), Марко Боэми (Италия, «Паяцы», «Севильский цирюльник» и два грандиозных гала-концерта солистов Академии молодых оперных певцов Мариинского театра), Василий Валитов («Борис Годунов»), Илмар Лапиньш (Россия – Сербия, «Аида»), Эйюб Кулиев (Азербайджан, «Тоска»).

Интересно, что почти полвека назад молодой дирижер Илмар Лапиньш работал главным дирижером театра им. Джалиля. Спустя почти 50 лет он впервые принял участие в татарстанском бренде – 42-м оперном фестивале имени Шаляпина. Дирижерская карьера Лапиньша поразительна: за свою жизнь он выступал в 25 странах, а количество коллективов, с которыми работал Илмар Артурович, перевалило за 160. И он не собирается останавливаться! Редактор отдела культуры «Вечерней Казани» поговорила с корифеем сразу после окончания фестивальной «Аиды».

- Илмар Артурович, в 30 лет вы стали главным дирижером театра имени Джалиля в 1975 году, ушли от нас в 1978-м. И я только что за кулисами услышала из уст директора театра Рауфаля Сабировича Мухаметзянова, что он, только что ставший руководителем театра, оказывается, приглашал вас вернуться в Казань в 1981 году.

- Я был дурак, что тогда отказался от предложения! Два слова об обстоятельствах той поры: меня в 1978-м взяли в Большой театр, и я наивно поверил, что останусь там до конца жизни, и не вернулся в Казань. И как бы я ни любил Казань, а я ее действительно очень люблю, Москва перевесила. Должен сказать, что в Казани я за эти полвека бывал не раз, я довольно часто летаю отсюда в Белград, а вот на Шаляпинском фестивале не был ни разу.

Сразу скажу, что татарская республика была первая, куда я попал на работу после ленинградской и московской консерваторий. Первым делом я пошел на зур концерт, послушал татарскую музыку, и это стало для меня открытием. Помню, пел Рафаль Ильясов и другие талантливые исполнители. Я вообще считаю, что народная музыка – это самое лучшее, что характеризует народ. Очень дорожу своими казанскими воспоминаниями, тем, что был лично знаком с Ильхамом Шакировым, не забуду, как на авторском концерте Рустема Яхина, где я дирижировал, он проникновенно исполнял песню «Серле күзләр» («Загадочные глаза»).

Автор фото: Ольга Юхновская/ «Вечерняя Казань

- Слышу просто отличное произношение на татарском!

- А почему нет? Мой профессор в консерватории говорил: если ты дирижируешь оперу, то должен знать ее текст наизусть. А первая моя опера в Казани была «Джигангир» Рашида Губайдуллина, и я наизусть знал либретто. Языком со мной занималась замечательная Рамзия Идиатулловна Такташ, уроки татарской грамматики она давала мне каждый день. Поэтому-то и говорю довольно правильно и горжусь, что могу и сейчас сказать на татарском языке.

- Каким вы нашли наш театр оперы и балета после стольких лет?

- Историю делает личность, а театр делает директор. Он принимает решения и несет за них ответственность. Для меня тут все ясно: Рауфаль Сабирович провел гигантскую работу, создав великолепную команду! Я обошел все здание, заглянул в каждый уголок. Высоко оценил уровень оснащения сцены, балетный зал, репетиционные комнаты, гримерки. А особенно – уровень артистов хора и молодого оркестра, который играет великолепно! Коллектив живет музыкой, переживает за работу. Поверьте, так не везде бывает. Поэтому я и сказал, что сделал большую ошибку, не вернувшись в Казань, когда Рауфаль Сабирович меня звал.

- Вас в Большом «съели», выходит?

- Знаете, я там очень много дирижировал. Но в какой-то момент тогдашнему главному дирижеру Большого Симонову не понравилось, что я стал больше цветов от публики получать, чем он… Его потом тоже выжили из Большого. И вот как-то раз из Томска звоню ему, мол, Юрий Иванович, приезжайте ко мне на концерт. А он: «Илмар, вы же со мной даже не здороваетесь?» И я ответил: «Да, не здороваюсь, потому что как человек вы сволочь, но как дирижер – гениальны, потому и приглашаю». И он прилетел.

- Звучит как анекдот.

- Симонову сейчас 82 года, мы только что виделись на конкурсе молодых дирижеров, в жюри которого он меня пригласил. Ну а что делать? Так жизнь распоряжается нами.

- В середине 1970-х театр имени Джалиля переживал непростой период, зритель не шел! И, знаете, среди старожилов до сих пор ходит такая байка. Дескать, вы говорите тогдашнему директору: знаете, что в зале нет ни одного человека? А тот отвечает: в буфетах смотрели?

- Это была реальная история. Очень грустная. Но я вижу, что теперь в театре жизнь бьет ключом! Расскажу более веселые случаи из тех лет. Были мы на гастролях в Архангельске, Нияз Даутов почему-то отсутствовал, и тогдашний директор настоял, чтобы я вышел с приветственным словом к публике. И я ляпнул следующее: в девятнадцатом веке в казанский театр пришли два соискателя, одного – Горького – приняли в хор, а второму – Шаляпину – отказали с формулировкой «нет голоса». Вот мы в нашем театре и продолжаем эту линию. Зал помирал со смеху, а директор меня чуть не прибил.

Был еще «красноречивый» случай. Выступал я с московским оркестром в Китае перед местными коммунистами, которые устроили нам овации. И первый секретарь через переводчика попросил, чтобы дирижер сказал речь перед восторженными зрителями. А я уже немножко на банкете выпил и, когда мне вручили микрофон, «понес»: «Весь оркестр в восторге, что наконец-то мы увидели социализм с человеческим лицом. Нам так понравилось в Китае, что когда вернемся в Москву, то весь оркестр начнет бороться за то, чтобы в России восстановить социализм». Очень громко хлопали мне потом, поверили в искренность, так сказать.

- Пятого февраля вам исполнилось восемьдесят лет. Примите поздравления! Ваше сценическое долгожительство поражает. Как восстанавливаетесь после таких физических нагрузок, все же три с половиной часа за дирижерским пультом, две длительные репетиции накануне, и такой режим непрерывен.

- Отвечаю по порядку. За поздравление спасибо, но я говорю, что мне исполнилось восемнадцать (смеется). По поводу нагрузок. Мы же в консерватории не зря анатомию изучали! Дирижер обязан знать свое тело и его возможности. У моего учителя Мусина было два принципа. Первый – дирижер должен все показывать руками и не разговаривать, а второй – работать так, чтобы после концерта дирижер не был потным, а для этого надо быть раскрепощенным и свободным. Обычный человек больше пяти минут не сможет держать руку часами наверху. А мы, дирижеры, держим. И не потеем (смеется).

Автор фото: Ольга Юхновская/ «Вечерняя Казань

- Илмар Артурович, ваши коллеги говорят, что вы полиглот.

- Мой родной язык латышский, второй мой родной язык – русский. Я знаю довольно прилично немецкий (работал в Вене восемь лет, являюсь почетным гражданином Австрии), потом – итальянский (три года в Италии работал), а также сербский и хорватский. В бывшей Югославии работал подолгу, а позже уже в Сербии.

- С января 2024 года у вас новый контракт за рубежом?

- Меня пригласили в Сербский национальный театр в город Нови-Сад (второй по величине и значению город Сербии, экономический и культурный центр, театр существует с 1861 года, в 2022 году Нови-Сад был культурной столицей Европы. – «ВК»). Там предстоит работать с молодыми певцами оперной студии.

- Но Иркутск, где вы являетесь художественным руководителем и главным дирижером Губернаторского симфонического оркестра, не покидаете?

- Ни за что. Это было мое условие. Я принадлежу российской музыкальной культуре и никуда от нее не собираюсь уезжать. Я врос в Россию. Я родился в Советском Союзе и остался советским человеком. Моя дорогая родина Латвия, кстати, наложила на меня санкции. Но я совершенно спокоен: у меня есть Россия. И есть любимая Татария. Мы в СССР жили дружной семьей.

- Я потому и спрашиваю, ведь у вас в Иркутске еще два фестиваля!

- Совершенно верно, это мои два главных детища: фестиваль «Дыхание Байкала», который мы впервые провели в 2011 году, и фестиваль русской оперы, ему нынче исполнится пять лет. Есть фестивали итальянской, французской, немецкой оперы, есть смешанные. Но фестиваль именно русской оперы есть только у нас в Иркутске. Мы начали с «Царской невесты», продолжили «Золотым петушком», «Кощеем Бессмертным», потом был «Моцарт и Сальери», летом 2024 года публике представим «Евгения Онегина» и «Алеко».

- Правда, что вы работали со 150 коллективами?

- Это неправда. Их было 168! Я скрупулезно веду архив и каждое выступление фиксирую. Спектакль «Аида» на Шаляпинском у меня в списке под номером 2398. Очень скоро будет 2400-й концерт, мой личный реестр будет продолжаться.

- На ваш взгляд, изменилась ли качественно современная оперная публика? Может, стало больше музыкальных гурманов или, наоборот, больше случайных людей на симфонических концертах и в опере?

- Когда я был молод, то дал себе клятву: никогда не говорить «а вот когда мы были молодыми…» Знаете, молодежь всегда будет другой. Те, кто уже пришел в театр, они, думаю, умнее тех, которые были 50 лет назад. Нынешнее театральное «племя», наверное, знает, почему идет на классику. А тогда, в 1970-е, среди зрителей был большой процент, которых пригнали либо заставили купить билет в нагрузку. Если говорить о Казани, то полагаю, что таких вообще нет.

Автор фото: Ольга Юхновская/ «Вечерняя Казань

Наша справка

Илмар Артурович Лапиньш родился в Риге 5 февраля 1944 года. В 1962 году окончил среднюю специальную музыкальную школу им. Эмиля Дарзиня. Учился в Ленинградской государственной консерватории на оркестровом и дирижерском факультетах, в 1973 году окончил аспирантуру Московской государственной консерватории у Бориса Хайкина.

С 1970 по 1983 год работал в Большом театре в Москве, сначала стажером Министерства культуры СССР, а затем – дирижером театра.

В 1975–1978 годах был главным дирижером Татарского театра оперы и балета им. Мусы Джалиля.

В 1978–1979 годах – дирижер Оперного театра в Белграде (СФРЮ).

В 1983–1984 годах – главный дирижер Башкирского театра оперы и балета.

С 1985 года - главный дирижер симфонического оркестра Томской филармонии.

В 1988–1990 годах – главный дирижер симфонического оркестра Свердловской филармонии.

В 1990–1992 годах – главный дирижер симфонического оркестра г. Мостара (Югославия).

В 1994–1996 годах – главный дирижер и художественный руководитель Венского нового камерного оркестра и советник по вопросам Боснии и Герцеговины министерства культуры Австрии.

В 1996–1998 годах – дирижер Венской камерной оперы.

В 1998–2000 годах – дирижер балета Teatro Filharmonico di Verona (Италия).

В 1999–2000 годах – дирижер балета Национальной оперы Македонии (г. Скопье).

Был дирижером музыкального театра в Клайпеде (Литва).

С 2009 года – главный дирижер Губернаторского симфонического оркестра им. С.С. Прокофьева Иркутской областной филармонии.

Илмар Лапиньш гастролировал более чем со 150 музыкальными коллективами, в том числе в двадцати оперных театрах, по всем республикам СССР, а также за рубежом – в Болгарии, Венгрии, Чехии, Словении, Австрии, Германии, Швеции, Швейцарии, Испании, Китае, Монголии, Италии. Он участвовал в жюри конкурсов в Вене, Кракове, Загребе, Будапеште, Зальцбурге, Париже.