Трамп говорит о переговорах открыто, а в Кремле пытаются «не отсвечивать»
Президент США Дональд Трамп говорит о разговоре с президентом России Владимиром Путиным открыто по двум причинам. Первая: он живет в стеклянном доме — таить что-либо в американской политике тяжело, поэтому лучше об этом говорить первым, открыто. Тогда есть больше шансов, что всё это не будет интерпретировано как-то криво его конкурентами.
В своё время, когда у нас тоже была публичная политика, Владимир Жириновский был одним из её мэтров. Он всегда умудрялся что-то такое сказать первым, что уже никакие последующие интерпретации не перебивало. Сейчас же у нас обратная политика считается хорошим тоном: всё проводить в режиме спецоперации, максимально закрыто. И если любые действия будут не такими, как планировали ваши конкуренты или вообще кто-либо, то это — наивысшая, скажем, похвала таким переговорам. Поэтому в Кремле стараются максимально «не отсвечивать».
Во-вторых, для Трампа важно, что он в принципе ведет переговоры с Путиным. А вот для Кремля пока неочевидно, какие именно переговоры он ведет. Потому что нет стратегии, понимания того, чего можно будет достичь. А любые достижения ввиду не очень явных целей достижения СВО могут быть интерпретированы как победные, так и, скажем, не совсем тем, чего бы хотелось. Поэтому разговоры с Трампом заставляют Кремль немножко понервничать, а в состоянии такого нервяка там не любят, чтобы это лишний раз обсуждалось.
И поэтому такая и запутанность, которая уже выглядит довольно забавно даже. Когда пресс-секретарь президента Российской Федерации Дмитрий Песков не может точно ответить, были ли у Путина переговоры или нет. Когда эксперты сначала опровергают эти переговоры, потом вроде как соглашаются. Все в целом выглядит как какая-то уже чехарда. Это как раз показатель того, что все происходящее носит ситуативный характер, а значит, и закончиться может непредсказуемо.
«Каждой из сторон придется идти на уступки»
О переговорах в целом нам известно лишь то, что Трамп хочет закончить конфликт. При этом, с одной стороны, его не очень волнует, какими средствами это будет достигнуто. У российской стороны есть несколько требований, которые она хотела бы максимально реализовать. Первое требование состоит в том, чтобы достигнуть на Украине такого типа власти, чтобы она, с одной стороны, была пророссийской, с другой стороны, не представляла военной угрозы. И в-третьих, была максимально удобной для переговоров.
Для Трампа не так важно, кто именно будет вести переговоры, кто подпишет мирный договор и кто вообще достигнет каких-то своих целей. Но при этом он не может игнорировать и то, что западный мир в целом поддерживает Украину. И несмотря на то, что он не оказывает поддержку напрямую, совсем «слить» её в интересах России он тоже не может. Потому что тогда лишится и голосов своих избирателей-республиканцев, которые так или иначе всё-таки хотели бы видеть Америку победителем, а не такой страной, которая просто потратила много оружия и денег на поддержку страны, которую Трамп потом «сольет».
Поэтому переговоры только формируют пока некое пространство, в котором вообще будет понятно, сколько актов будет допущено, какие они выдвинут требования, какие требования будут незыблемы, а какие возможны для дискуссии. И, соответственно, каждой из сторон так или иначе придется пойти на какие-то уступки, потому что иначе переговоры провалятся.
И пока что реакция со стороны Украины такова, что элиты уже задумываются о главном: о собственном самосохранении и о возможности в случае договоренности между США, Россией, Китаем и другими крупными игроками как-то выйти из конфликта хотя бы с безопасностью для себя.
Трамп против Евросоюза?
Влияние на Запад статьи в New York Post, в которой Трамп высказался в отношении того, что он говорил с Путиным и оба считают, что люди должны прекратить погибать, несет в целом такую интенцию: убежденность, что воевать нужно до конца (и не только до последнего украинца, но, возможно, и до ядерного конфликта) сменяется на парадигму, что все хотят мира.
Это сильный месседж, который в корне переворачивает представление элит — как российских, так и западных — о том, что конфликт неминуемо должен закончиться только безоговорочной капитуляцией одной из сторон, тотальной победой, — говорит о том, что, в принципе, все готовы на некую «гуманитарную миссию», которая бы в конечном итоге увела бы оба народа от состояния тяжелого конфликта, который бы тлел еще годами, к некоему переговорному процессу, в результате которого действительно можно было бы выстроить некоторую новую модель взаимодействия в этом регионе. По крайней мере, на Западе об этом всерьез задумались.
Позиция Евросоюза после заявлений Трампа в целом не поменялась. Евросоюз продолжает поддерживать Украину и будет это делать всеми возможными силами.
Но вместе с тем мы понимаем, что есть евробюрократия, Евросоюз. И недавно прошедшие выборы опять сформировали примерно тот же состав Европарламента и европейской администрации, которая была раньше. Поэтому намеченный курс вряд ли будет меняться даже под давлением национальных правительств, которые в целом правы и которые как раз с приходом Трампа тоже нацелились на некий поворот в сторону национальных интересов. Поэтому национальное правительство точно Трампа поддерживает. А к Украине, наоборот, испытывают охлаждение. Но сделать ничего в ближайшее время они явно не смогут.