С 2019 года в России запустили мусорную реформу - переход на сбор отходов в отдельные контейнеры с последующей сортировкой и переработкой. Вывоз отходов стал считаться отдельной услугой, на смену ЖКХ пришли лицензированные региональные операторы. Реформа была призвана уменьшить число свалок за счет полной сортировки мусора, частичной переработки и снижения потребления, но получилось далеко не везде. Операторы были созданы и столкнулись со слабо развитой инфраструктурой, требующей миллионных вложений, что диктовало необходимость коммерчески эффективной работы с первых дней. Жители получили рост тарифов, региональные власти разбираются с незаконными свалками и отсутствием привычки жителей сортировать отходы.
Что касается Казани, мэр Ильсур Метшин признавался — мусорная реформа отбросила столицу Татарстана назад. Сейчас отходов вывозят все больше, но инфраструктуры не хватает.
Мы спросили у Ильи Рыбальченко, насколько успешно проходит реформа в России и что нужно для ее эффективности. Далее — от первого лица.
«Мусоровоз, который работает как может»
Представьте себе двор. Обычный. С качелями, лавочкой с бабушками, припаркованными где попало машинами и, конечно же, мусорным контейнером — героем нашего времени. Наш контейнер — такая своеобразная чёрная дыра, куда исчезает всё: от поддона из-под курицы до вчерашнего маминого борща. А теперь давайте проведём простой мысленный эксперимент. Уберём из контейнера пластик — представьте, что из контейнера внезапно исчезли бутылки, обёртки, упаковка от лапши быстрого приготовления.
Представили? Отлично, продолжаем эксперимент. А теперь пусть исчезнет ещё и органика — очистки, остатки еды, кофейная гуща. Что останется? Правильно: почти ничего. Если быть честными и точными — объём мусора уменьшится в пять, а то и в восемь раз. Это не мое поэтическое преувеличение — это сухая статистика, подтверждённая исследованиями в сфере обращения с отходами. Пластик и органика — это львиная доля массы и объема бытовых отходов.
А теперь давайте честно: пластик и органика — это не мусор, это золото, просто мы всё ещё носим на глазах бабушкины очки XX века, где всё ненужное — в ведро, а дальше хоть трава не расти. Но пластик — это сырьё. Он может стать утеплителем, трубой, детской игрушкой, элементом одежды или даже... скамейкой во дворе, из которого его вчера забрали. А органика — это вообще клад. Современные диспоузеры (устройства для измельчения органических отходов прямо на кухне) позволяют почти полностью избавиться от остатков еды, отправив их не на свалку, а, например, в городские компостные станции, где они превращаются в питательную почву, удобрение, а в некоторых странах — даже в биогаз. Это всё — не фантазии, а работающие технологии, доступные уже сейчас. Просто пока у нас эти ресурсы едут на полигоны и превращаются в метановые бомбы замедленного действия, вместо того чтобы возвращаться в экономику. Так что, прежде чем выбросить кожуру от банана или очередную пластиковую бутылку, вспомните: это не отход — это материал будущего, и только от нас зависит, будет ли он лежать в лесу или работать на благо страны.
Значит, у нас уже есть ключ к экономии триллионов рублей и спасению наших полигонов от хронической мигрени? Так? И вот в этот момент возникает вопрос – если мы с вами простым мысленным экспериментом можем сэкономить государству миллионы рублей – то почему это не могут сделать наши чиновники. Они же, я надеюсь, тоже способны мыслить?
Но вернёмся к нашему двору и представим мусоровоз. Этот шумный железный монстр (который будит многих из нас по утрам) приезжает, подхватывает контейнер — и всё, момент истины наступает. Грузовик отъезжает от двора… СТОП! Ведь вместе с этим исчезает его экономический интерес. Ему, простите, уже всё равно, куда он поедет дальше. Он не заинтересован в том, чтобы мусор попал в переработку. Он заинтересован в одном: успеть быстрее до следующего двора, забрать новый контейнер и, возможно, быстрее избавиться от уже собранного хлама. И если при этом где-то за поворотом будет поле, лес или овраг — то, увы, в нашей действительности он может стать новой «точкой сброса».
Это не вина водителя. Это — болезнь системы. Региональный оператор, как это ни парадоксально, получает деньги за вывоз, а не за переработку или утилизацию. Вся его мотивация ограничена километрами и маршрутами, а не качеством экологической логистики. Такая модель управления отходами напоминает ресторан, в котором повару платят не за вкус блюд, а за количество испачканной посуды. Абсурд? Но именно в такой системе мы живём.
Экология — это давно уже не про цветочки и бабочек, это большая наука и большая экономика. Государственное управление в этой сфере должно опираться не только на нормативы, но и на стимулы. Если бы региональные операторы получали финансовую выгоду за каждый переработанный килограмм пластика, за каждую тонну органики, превращённой в компост, мусоровозы стали бы настоящими героями устойчивого развития.
Есть страны, где это уже работает. Германия, Швеция, Южная Корея — там доля отходов, попадающих на свалку, составляет менее 10%. Всё остальное — переработка, повторное использование, энергия. Почему? Потому что экономика настроена так, что выбрасывать — невыгодно, а перерабатывать — прибыльно.
Нам нужно перестать воспринимать экологию как что-то идеологическое. Это точная инженерия и финансовая архитектура. Это не «борьба с мусором», а проектирование потоков вещества в экономике. И если переработка выгодна — она произойдёт. Если нет — наши леса станут новыми полигонами для поэзии из пластиковых пакетов, развевающихся на ветру.
«Пора перестать закапывать деньги и начать перерабатывать отходы»
А теперь немного оптимизма. Всё можно изменить. У нас уже есть инструмент: раздельный сбор. Сбор, а не сортировка доставленного, смятого-испачканного и перепутанного на мусорном комплексе. Он может стать той самой бабочкой, которая взмахнёт крыльями в одном дворе и вызовет шторм во всей системе ТКО. Контейнеры для пластика, отдельная утилизация органики, переработка вторсырья — это не фантастика, а технологическая необходимость.
Но для этого надо, чтобы государство не просто контролировало и наказывало, а создавало рабочие стимулы. Экология начинается не с лозунгов, а с логистики. И если мы хотим, чтобы мусоровоз знал, куда и зачем он едет, — значит, пора перепрошить не только его GPS, но и всю систему управления отходами.
А теперь представим на минуту, что через несколько лет мусорная реформа всё-таки заработает так, как надо. И мусоровоз начнет доставлять ценное сырьё на завод по переработке, где вчерашний мусор превращается в завтрашние товары. Наши дети будут удивляться рассказам о временах, когда мы закапывали пластик в землю, а органику складывали горами на полигонах. И с такой же улыбкой, с какой мы сегодня вспоминаем бабушкины рассказы о том, как стирали руками в тазиках, они будут смотреть на старые фотографии мусорных свалок и полигонов в пожелтевшей от времени популярной газете. Это не утопия — это простой, неизбежный шаг вперёд, который наша экономика и экология должны сделать вместе.
По текущим национальным целям, к 2030 году в России планируется довести долю переработки ТКО до 60%, а долю захоронения сократить до 20–25%. Это амбициозно, но возможно — при условии, что будет развёрнута масштабная инфраструктура сортировки, переработки и компостирования, а не только установка «контейнеров для раздельного сбора ради отчётности». Сейчас же перерабатывается всего около 10–12% отходов, а остальное продолжает ехать в «чёрные дыры» полигонов. Если государство наконец перестанет мыслить полумерами, а бизнес получит внятные правила игры и экономические стимулы, то уже в ближайшие пять–семь лет мы сможем увидеть настоящие перемены: рост отрасли переработки, снижение нагрузки на полигоны, а главное — изменение общественного сознания: от «выкинуть» к «вернуть в оборот». Иначе говоря, мусорная реформа имеет шанс, но только если её, наконец, начнут делать не для галочки, а по уму.